|
Иван Иванович Лажечников
[1790 (1792) – 1869]
Популярный русский писатель, создатель знаменитых исторических романов И. И. Лажечников прожил в Твери и в Тверской губернии немало лет: с 1831 по 1853 г. Это были годы его наибольшего творческого успеха: были написаны романы «Ледяной дом» и «Басурман», трагедия «Опричник». Это были и годы успехов по службе: в течение десяти лет Лажечников занимал здесь пост вице-губернатора. В это же время сформировался круг общения писателя: завязались и упрочились связи в литературном мире, сложились дружеские отношения с сослуживцами и местными жителями. Это были годы житейских потрясений: в 1852 г. умерла первая жена Лажечникова Авдотья Алексеевна.
Лажечников родился 25 (14) сентября 1792 г. в городе Коломна Московской губернии в богатой купеческой семье. Получил разностороннее домашнее образование. С 1806 г. служил в Московском архиве Коллегии иностранных дел, а с 1810 - в канцелярии московского гражданского губернатора Н.В. Обрескова. В сентябре 1812 г., тайно сбежав из родительского дома, вступил в Московское ополчение. В составе Московского гренадерского полка участвовал в сражениях под Тарутином, Малоярославцем, в заграничных походах 1813-1815 гг., о чем впоследствии рассказал в «Походных записках русского офицера»(1820). По состоянию здоровья в 1819 г. вышел в отставку. С 1821 по 1823 занимал должность директора училищ Пензенской губернии.
 |
Коноплино |
В 1823 г., проверяя Чембарское училище (ныне г. Белинский), запомнил и в дальнейшем поддерживал молодого В.Г. Белинского. С конца 1823 г. Лажечников - директор Казанской гимназии, вскоре – директор училищ Казанской губернии. С 5 марта 1831 по 12 мая 1837 г. Лажечников служил в Твери в должности директора гимназии и всех тверских училищ; позднее, после его ухода в отставку с этого поста, тверские дворяне выбрали его на должность попечителя тверской гимназии. А с 19 января 1843 по октябрь 1853 г. Лажечников состоял в должности вице-губернатора. Здесь, в Тверском Отроче монастыре, была похоронена его первая жена, в Твери же Иван Иванович женился вторично — на Марье Ивановне Озеровой (1830? – 1906). В Тверской губернии у писателя было недвижимое имущество — сначала сельцо Коноплино в Старицком уезде, потом село Никольское в Тверском уезде. В Коноплино — проездом из Прямухина — заезжали к Лажечникову гости от Бакуниных: философ и писатель Н. В. Станкевич, критики В. П. Боткин и В. Г. Белинский. В 1836 г. Пушкин, находясь проездом в Твери, послал с почтовой станции записку Лажечникову, в которой благодарил за присылку романа «Ледяной дом» и извинялся, что не может лично повидаться, потому что должен был срочно продолжать свой путь. В Твери у Лажечникова было много друзей. Иван Иванович сроднился со старинным русским городом, полюбил Тверской край. Сердечные строки посвятила своему знакомству с Лажечниковым и его жизни в Твери Татьяна Пассек в книге «Воспоминания».
Живя в Тверской губернии, Лажечников по делам службы неоднократно ездил в разные уездные города, знакомился с их жизнью. Большое впечатление на него произвел город Осташков, где жили купцы Савины. Они, конечно, притесняли своих рабочих, но заботились и о благосостоянии города. Их попечением в Осташкове была создана первая в провинции пожарная команда — и Лажечников написал гимн этой команды. Воспоминания об этом семействе отразились в позднем романе «Немного лет назад» (1862).
В 1853 г. Лажечников вынужден был переехать в Витебскую губернию на должность вице-губернатора. Но это только усилило его симпатии к Твери. «Сижу за решеткой в заключении, — писал он 16 апреля 1854 г. своему близкому знакомому председателю тверской контрольной палаты Августу Казимировичу Жизневскому, — думаю о стране далекой, родной... Вдруг пахнул на грудь мою с той стороны теплый, благорастворенный ветерок...» А в другом письме от 31 марта 1855 г. он повторял: «Вспоминаю о Твери, милой, любимой и незабвенной». О природе тверских мест Лажечников восторженно вспоминал в одном из мемуарных очерков: «Кажется, на этой живописной местности река течет игривее, цветы и деревья растут роскошнее, и более тепла, чем в других соседних местностях...» В жизни Тверской губернии писатель нередко брал материал для своих романов: например, пейзаж около Успенского Желтикова монастыря на подъезде к Твери в романе «Басурман», костюм жительницы города Торжка в романе «Ледяной дом».
Тверские впечатления подтолкнули писателя к решению творческих задач, важных для построения исторического романа. Ярко проявилось своеобразие манеры Лажечникова-романиста в «Ледяном доме» (1835), где все упоминания о Твери весьма значимы и все они связывают Тверь с таким важным историческим лицом, как Феофилакт Лопатинский, который был ректором Московской духовной академии, одним из руководителей Синода — главного управления Русской православной церкви в XVIII—XIX вв., а с 1727 г. тверским архиепископом. При первом же упоминании в романе об «архипастыре, измученном пытками за веру в истину», Лажечников делает следующее примечание: «Тверской, Феофилакт Лопатинский». Дело в том, что в 1728 г. книга Феофилакта Лопатинского «Апокризм на ереси лютеранские и кальвинские» вызвала недовольство крупного церковного деятеля Феофана Прокоповича и временщика императрицы Анны Иоанновны Бирона. В 1735 г. Феофилакт был лишен сана, подвергнут пыткам и заточен в одном монастырей. В 1740 г. он был освобожден, но, не перенеся испытаний, в 1741 г. умер.
Образ Феофилакта Лопатинского в Твери был овеян множеством легенд. Как известно, во время неурожая 1734 г. он оказал неимущим горожанам Твери многочисленные благодеяния, память о которых была жива и во времена Лажечникова. Тем большее впечатление произвел арест архиепископа, «который за то, что не хотел отложиться от убеждения, проникшего ум и сердце его, но неприятного временщику, был схвачен от священнодействия в полном облачении и брошен в Петербурге в смрадную темницу». При этом Лажечников подчеркивает не только борьбу Феофилакта Лопатинского с «ересями», но и утверждение ограниченности мирской власти монарха по сравнению с безграничной властью Бога, что он утверждал в своем трактате «Иго Господне благо». Конечно, политические убеждения Феофилакта Лажечников не анализировал, но он создал образ героя, подвижника, страдальца за русскую землю.
Упоминания о Твери в романе «Ледяной дом» встречаются настолько часто, что их нельзя считать только данью «местному колориту». Из Твери прибывает и малороссиянин Горденко, желавший сообщить императрице о злоупотреблениях Бирона, но перехваченный им и замученный по его приказу. С Тверью теснейшим образом связан и один из родственников поэта В. К. Тредиаковского, «некогда учитель в Киевской академии и потом служка тверского архиепископа Феофилакта Лопатинского». Именно этот персонаж и произносит подлинный панегирик архиепископу Феофилакту: «Вот человек — ирой (герой)... Отрекся ли он от своей веры, лишенный посоха своего, церкви, божьего света, воздуха, изложенный червями и болезнями? Вымучили ли из него пытки хотя одно слово против его совести?.. Его бы славить, его бы воспевать!.. Где вам!..» Феофилакт Лопатинский изображен в романе как носитель высшего нравственного начала. Он предстает не только невинным мучеником, но и единственным героем, достойным судить государственных деятелей. Именно архиепископ Феофилакт благословляет царицу Елизавету, которая пришлась «народу по сердцу»:
«— Узнал ли ты меня? — спросила она, снимая с него железа.
— Ты искра Петра Великого! — отвечал старец и умер вскоре, благословляя провидение, дозволившее ему увидеть на русском престоле народную царицу».
Эта пафосная сцена вымышлена автором. В действительности разбитый параличом архиепископ Феофилакт был освобожден Анной Леопольдовной в 1740 г. Упоминания о тверском владыке в романе не являются исторически точными, но автору важен образ праведного страдальца, заточенного в столице, но не покорившегося мирским властителям.
Наиболее ярко новаторство писателя выразилось в двух произведениях, созданных одно за другим и наиболее тесно связанных с Тверью, — в романе «Басурман» и в драме «Опричник». «Басурман» был написан в 1838 г. и сразу привлек внимание публики и критики. В. Г. Белинский, восторженно отозвавшийся о романе Лажечникова «Последний Новик» в статье «Литературные мечтания» (1834), в 1839 г. посвятил его романам «Ледяной дом» и «Басурман» специальную статью. В ней критик поднял принципиальный вопрос о том, что такое исторический роман: «В произведениях искусства должно искать соблюдения художественной, а не исторической истины». О том же писал Лажечникову и Пушкин еще 3 ноября 1835 г. по поводу романа «Ледяной дом»: «Поэзия остается всегда поэзией, и многие страницы вашего романа будут жить, доколе не забудется русский язык».
Исторические лица, представленные в «Басурмане», воссозданы с помощью авторского воображения, но не являются только носителями моральных сентенций, как в нравственно-исторических утопиях того времени. Стремясь к исторической достоверности, романист много внимания уделил размышлениям о законах развития истории и о роли человека в ней. Всё это касается и истории Твери, которая именно в «Басурмане» — впервые в русской исторической романистике — оказалась в центре художественного внимания.
В «Басурмане» дана оригинальная трактовка личности Афанасия Никитина — путешественника и писателя XV в. Тверской купец, совершивший легендарное путешествие в Индию, является одним из центральных персонажей романа. Он появляется и в прологе, и в эпилоге, сопровождая главных героев. Лажечников допускает в своем произведении фактическую неточность: Афанасий Никитин умер, не дойдя до Смоленска, в 1472 или 1475 г., а в романе он жив до 1505 г. Но автор так оправдывает себя в предисловии к роману: «Исторический романист должен следовать более поэзии истории, нежели хронологии ее». Образ Афанасия Никитина в романе выполняет особые художественные функции. Для Лажечникова в историческом прошлом важны не только реальные события и факты, но и сам человек. Тверской купец — уникальный пример «просто человека», лишенного социального статуса, так как он утратил всё имущество и живет теперь своими занятными рассказами. В прологе романа Афанасий Никитин описывает чужие для него обычаи индусов и жизнь при дворе султана. Точно так же — как чужую землю — воспринимает Москву главный герой этой книги, немецкий лекарь Антон Эренштейн. Он видит здесь непривычные лица и неприятные картины. Когда на глазах у Антона сжигают подозреваемых в том, что они якобы пытались отравить великого князя, читатель поневоле вспоминает индусов из «Хожения за три моря»: «Кто у них умрет, и они тех жгут, да и пепел сыплют на воду». Впечатления двух путешественников весьма сходны: и убожество, и великолепие чужой земли они воспринимают как порождение дикости, их удивляют чужие лица и обычаи. Таким образом, рассказы Афанасия Никитина помогают читателю понять эмоциональную реакцию другого «басурмана» — Антона и объясняют, что иноземцы всегда воспринимают чужую культуру неадекватно.
Афанасий Никитин в романе «Басурман» «воскрешен» по воле автора, хотя читатель должен был знать, что он давно уже умер. Образ этого героя приобретает «надмирный» характер и служит воплощением религиозной мысли автора о человеке как вечном страннике на земле. Введение такого героя в повествование полностью соответствует художественному замыслу в романе Лажечникова, когда историческую реальность дополняет воображение художника.
Показательно и другое отступление автора «Басурмана» от традиций, сложившихся в исторической науке и художественной литературе. Обращаясь к покорению Твери в 1485 г. великим князем московским Иваном III, Лажечников дает свою трактовку этого события в соответствии с собственными представлениями об истории. Цитируя исторические сочинения своих современников, Лажечников в то же время значительно отступает от исторической правды. Например, тверской князь Михаил Борисович вступил на престол в возрасте восьми лет и княжил четверть века. В 1485 г. ему должно было быть 33 года, а в романе это «трясущийся старик». Согласно историку Н. М. Карамзину, переговоры князя о женитьбе на внучке польского короля Казимира не были завершены, а в романе князь спасается бегством вместе с молодой женой. Конечно, «роман не история», здесь можно описать действия вымышленных героев в реальных обстоятельствах. Но дело еще и в том, что все отступления от фактов служат выражением воззрений автора. Именно в тверских главах сосредоточены основные размышления Лажечникова о судьбе государства и правителя. Медлительность Ивана III в наступлении на Тверь и его явное желание взять город без боя, переманив на свою сторону тверских бояр, дают повод вспомнить о «главнейшем проступке» царя. Итальянский архитектор Аристотель Фиоравенти, который состоит на службе у Ивана III, называет его скорее государственным деятелем, нежели воином. Изображение человеческой слабости царя при нападении татарского хана Ахмата на Москву в 1480 г., описанной в рассказе чужеземца Аристотеля, приводит писателя к выводу: «История не есть панегирик». Поведение героев и причины их поступков вовсе не идеальны. Иван, нападающий на Тверь, самоуверен и жесток; в поединке с войсками Ахмата он выглядит едва ли не жалко. Добродетели царя не могут скрыть его многочисленных пороков: жестокости, самодурства, иногда низости натуры, что и отмечает романист.
Противник Ивана III и брат его жены князь Михаил Борисович Тверской изображен иначе: ради спасения человеческих жизней этот дряхлый старец приказывает своим подданным отворить ворота Твери и предаться Ивану III, а сам спасается бегством. Лажечников описывает уничтожение одного государственного порядка — удельного княжения — и замену его другим — монархической властью. Иван III идет на это, не считаясь с жертвами, возвышая себя и Москву, Михаил же своим некняжеским поступком спасет жизни своих подданных.
Символично и время года, когда происходят эти события. Захват Твери совершается ранней осенью, и красота природы Тверской земли подчеркивает неблаговидность людских поступков, подкуп и предательство. Говоря о падении независимости Твери, романист описывает чувства юной супруги Михаила Борисовича: «Казимирова внучка забыла о потерянном царстве и радовалась своей свободе... В Литве ожидают ее родина, друзья... Мысль эта веселила ее, молодую, живую, еще гостью на пиру жизни». Этому «пиру жизни», человеческим качествам, личным чувствам и судьбам, а не воле царей и недолговечным политическим успехам Лажечников отдает явное предпочтение.
В драме «Опричник» (1842) идея неправедности «власти земной» раскрыта особенно выразительно, на примере опричнины. Автор рисует разнузданный мир опричников с их грабежами, издевательствами над мирными жителями, насилием, совершаемым под покровительством самого Иоанна Грозного. В противоположность опричнине, самодержавию в наиболее жестоких его формах, боярский мир в изображении Лажечникова полон благородства, нравственной высоты. Всё это открывает новую страницу в творчестве писателя, противоположную той, которую мы видели в «Басурмане». В драме «Опричник» он старательно придерживался «исторической правды», запечатленной в документах. На рукописи «Опричника», хранящейся в Государственном архиве Тверской области, имеется пометка: «Всё, что сказано в этой тетради об Опричнике и наклонностях Грозного, можно найти в истории Карамзина». Пьеса оказалась настолько политически острой, что ее не сразу разрешили публиковать. Но когда она в 1859 г. появилась в печати, она, конечно, уже устарела. Однако в 1869 г. на юбилее Лажечникова, который состоялся за месяц до его смерти, преподаватели и учащиеся Тверской гимназии преподнесли ему поздравительный адрес, в котором говорилось: «С удовольствием (здесь, в Твери) вспоминают литературные вечера, на которых слышали чтение “Опричника” и других ваших сочинений в то время, когда ваш голос из первых начал обличительно раздаваться в нашей литературе».
Лажечников в Твери всё более углубляется в исследование нравственного смысла исторических событий. К этому нравственному началу Лажечников возвращается и в описании прошлого Тверской губернии в очерке «Заметки для биографии Белинского» (1859). Мы не сможем привести целиком хвалебное описание усадебной жизни и семейства Бакуниных (в своем очерке Лажечников не называет фамилии по цензурным причинам), хотя эти страницы принадлежат к числу лучших среди воспоминаний писателя. Но важно отметить и обращения к истории в описании усадьбы Бакуниных Прямухино, и упоминания святого для Лажечникова имени А. С. Пушкина, и идеализацию семейного уклада «в одном из уездов Тверской губернии (Пушкин некоторое время жил близ этих мест, у помещика Вульфа), на котором природа сосредоточила всю заботливую любовь свою, украсив его всеми лучшими дарами своими… Да и семейство, жившее в этом уголке, было как-то особенно награждено душевными дарами. Зато как было тепло в нем сердцу, как ум и талант в нем разыгрывались, как было привольно всему доброму и благородному!»
Образ «величавого старца» А. М. Бакунина в окружении «гармоничного семейства» — это не просто символ «доброго старого времени». Лажечников создает в очерке идеал такого жизнеустройства, который близок по времени и понятен читателям. Таким образом, Лажечников видит и в давней, и в близкой истории Твери идеал жизни, то, что позднее — вслед за ним — стали называть «прямухинской гармонией». И совершенно очевидно, что жизнь в Тверском крае оказала огромное влияние на творчество Лажечникова. Это влияние сохранилось до последних лет жизни: в романах «Немного лет назад» и «Внучка панцирного боярина» раскрываются непростые обстоятельства тверской жизни писателя (он был обвинен в растрате казенных средств и по приговору суда должны был выплатить значительную сумму), в пьесе «Окопировался» в иносказательной форме рассказано о жизни в усадьбе Коноплино, в последнем опубликованном при жизни Лажечникова произведении, драме «Матери-соперницы», вновь излагается история падения Твери, памятная читателям по роману «Басурман». Воспоминания о писателе сохранили и многие жители города; А. К. Жизневский даже напечатал свои мемуары отдельным изданием. Таким образом, связи Лажечникова с тверской землей – и биографические, и творческие – были весьма прочными.
Литература:
Писатели в Тверской губернии: сборник статей. - Калинин, 1941.
Дом Лажечникова. Вып. 1. - Коломна, 2004.
Лажечников и Тверской край: статьи и материалы / ред.-сост. А. Ю. Сорочан. Вып. 1- 4. - Тверь, 2005-2012.
Смирнов А. Вальтер Скотт из Твери: К 200-летию со дня рождения И. И. Лажечникова // Тверские ведомости. - 1992. - № 127 (25 сент.-1 окт.). - С. 6.
Цветков Д. А. Лажечников Иван Иванович // Цветков Д. А. Старица и окрестности. - Калинин, 1986. - С. 105—107.
Д.ф.н, профессор А. Ю. Сорочан
|
