ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

Виссарион Григорьевич Белинский
(30.05(11.06)1811—26.05(7.06)1848)

Центральная фигура в русской литературной критике XIX в. Он создал оригинальную концепцию развития литературы, основанную на оценке творчества А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, обосновал позиции «натуральной школы» и «гоголевского» направления в литературе и критике. На открытия Белинского будут опираться представители практически всех литературно-критических направлений и течений второй половины XIX в.
Великий русский критик впервые побывал на Тверской земле во второй половине 1830-х гг. Он приезжал в Прямухино, имение Бакуниных в Новоторжском уезде.

В XIX в. Прямухино было культурным центром Тверской губернии; с ним связаны имена многих выдающихся деятелей русской культуры. Владелец этого поместья А.М. Бакунин входил в кружок поэтов Г.Р. Державина, В.В. Капниста, Н.А. Львова. Старший сын его Михаил Александрович Бакунин (1814—1876), впоследствии известный анархист, в молодости примыкал к философскому кружку Н.В. Станкевича, поэтому члены этого кружка: сам философ Н.В. Станкевич, критик В.П. Боткин и другие — не раз бывали тогда в Прямухине, жили в кругу его гостеприимных обитателей. После смерти А.М. Бакунина, когда имение перешло к его детям, сюда приезжал в 1887 г. писатель А.И. Эртель. Осенью 1881 г. в Прямухине гостил Л.Н. Толстой, в 1897 г. — М. Горький. Л. Гинзбург в книге «О психологической прозе» пишет: «Премухино — название родового имения Бакуниных в Тверской губернии — прочно вошло в историю русской культуры. “Премухинская идиллия”, “премухинская гармония” — это целый комплекс, имеющий свою идеологию и свою стилистику. Притом эта стилистика осуществилась дважды. В 1810-х и 1820-х годах ее совершенно сознательно, даже методически создавал Александр Михайлович Бакунин, отец Михаила Бакунина и глава огромной патриархальной семьи. Позднее, в 1830-х годах, духовной жизнью Премухина овладела молодежь, вдохновляемая старшим братом Михаилом, и Премухино становится тогда одним из средоточий русского романтизма, в частности средоточием романтического культа женственности. Четыре сестры Бакунина становятся предметом этого культа, который поддерживают их братья и товарищи старшего брата, в том числе Белинский, Станкевич, Боткин, Клюшников».
О Прямухине Белинский узнал в октябре 1835 г. из рассказов Н.В. Станкевича, гостившего тогда у Бакуниных. Увлекавшийся в то время идеями романтизма Белинский начинает мечтать о «прямухинской идиллии» как об «осуществлении таинства жизни». Имена трех сестер Бакуниных «необычайно волнуют его воображение». В середине мая 1836 г. Бакунин приглашает Белинского в Прямухино, в конце августа критик выезжает из Москвы в Прямухино.
М.А. Бакунин сыграл значительную роль в этот период жизни Белинского. Молодого критика интересовала тогда философия И.-Г. Фихте: понятия о высоком назначении человеческой жизни, о свободе личности, о ее роли в обществе, о героизме и самопожертвовании в борьбе за гуманистические идеалы. «Фихтеанизм», по признанию Белинского, он понял как «робеспьеризм» (Робеспьер — один из вождей Великой французской революции). Ярким свидетельством «робеспьеризма» являются признания Белинского о своем поведении в Прямухине и о негодовании старшего поколения семьи Бакуниных по этому поводу. В письме к М.А. Бакунину в октябре 1838 г. Белинский так говорит об этом: «Ты помнишь, какую фразу отпустил я за столом и как подействовала она на Александра Михайловича; но знаешь ли что? — я нисколько не раскаиваюсь в этой фразе и нисколько не смущаюсь воспоминанием о ней: ею выразил я совершенно добросовестно и со всею полнотою моей неистовой натуры тогдашнее состояние моего духа».
Белинский приехал в Прямухино, устав от изнурительной работы, которую он вынужден был вести, чтобы содержать брата и племянника, в мрачном расположении духе. Молодежь, и особенно сестры Бакунина, радушно встретившие и принявшие его как равного в свою среду, произвели на него неизгладимое впечатление. Он пережил небывалый подъем духа, который позднее назвал своим возрождением. В письме к М.А. Бакунину из Пятигорска от 28 июня 1837 г. Белинский так вспоминает об этом: «Душа моя смягчилась, ее ожесточение миновало, и она сделалась способною к восприятию благих впечатлений, благих истин <…> Я ощутил себя в новой сфере, увидел себя в новом мире; окрест меня все дышало гармонией и блаженством, и эта гармония и блаженство частию проникли и в мою душу».
Белинский увлекся одной из сестер Бакунина, Александрой Александровной: «Я увидел осуществление моих понятий о женщине; опыт утвердил мою веру». Но противоречие идеальных мечтаний и жизни действительной, которое возникало под влиянием восприятия Фихте, мешало Белинскому разобраться в себе. Позднее, в 1839 г., он по-другому оценил свое чувство к А.А. Бакуниной: «Я не любил, но заставил себя любить, в чем и успел. Сердце жаждало блаженства, а рассудок указал путь к его достижению — изо всего этого вышел ужасный вздор. Препятствия раздражили чувство, и без того ложное и напряженное».
Белинского очаровала красота тверского края: Прямухино с его прекрасным парком, с живописной речкой и окрестностями казалось ему идеальным поместьем. Часами он гулял по берегам Осуги и около Кутузовой горы. Часто, как он признавался впоследствии, он мечтал стать богатым, чтобы купить точно такое же имение: «Я думал: если бы я разбогател, то купил бы себе поместье, с таким местоположением, которое было бы копиею с Прямухина. Развел бы такой же сад, построил бы такую же мельницу, такую же фабрику, такую же кузницу, церковь, наконец, такой же дом».

Имение Бакуниных

Прямухинский период жизни был для Белинского также временем напряженной работы. В сентябре—октябре 1836 г. он переписывается с поэтом и переводчиком Н.Х. Кетчером и критиком и издателем Н.И. Надеждиным. Заканчивает статью о книге А. Дроздова «Опыт системы нравственной философии» и с большим подъемом читает ее на одном из вечеров в семье Бакуниных. В другой статье критик развивает мысли о «цели человеческого бытия, или счастии». При чтении этой статьи произошло первое столкновение Белинского, страстного спорщика, не умевшего и не желавшего отступать от своих убеждений, со старым хозяином Прямухина. Консервативный по своим политическим убеждениям, А.М. Бакунин дал понять Белинскому, что взгляды, положенные в основу статьи, для него неприятны. Эту неприязнь он отразил и в своей поэме «Осуга», где сказал о журнале «Телескоп», напечатавшем статью Белинского: «…куча “Телескопа”», — ясно, что такое сравнение не несло в себе ничего хорошего.
Столкновения радикально мыслившего Белинского с консерватором А.М. Бакуниным на этом не закончились. Свои новые убеждения критик горячо популяризировал среди молодежи, посещавшей тогда Прямухино. Отсюда и пошла слава о Белинском как о философе, оказывающем революционное влияние на Михаила Бакунина. В помещичьих имениях Новоторжского уезда о Белинском заговорили, как о «вредном» человеке. Такого же мнения о нем был и сам престарелый владелец Прямухина. Белинский об этом знал. В письме Михаилу Бакунину 10 сентября 1838 г. он вспоминает: «Я в первый приезд в Прямухино обратил на себя внимание всех и каждого и сделался в ваших краях притчею во языцех, пошли толки, что я тебя порчу, что мы философы и пр. и пр. — все это <…> вследствие претензий быть необыкновенным человеком». Вспоминая два года спустя свои споры со стариком Бакуниным, Белинский, для которого в то время фихтеанство стало уже одним из прошлых моментов его духовной жизни, тем не менее не раскаивался в этих стычках, считая, что они были искренним выражением его тогдашних взглядов, которые оказались неглубокими.
Приблизительно до середины сентября 1836 г. Белинский чувствовал себя прекрасно, но вскоре этой гармонии пришел конец, начались терзания. Белинский мучил себя самоанализом, идеализируя сестер Бакуниных, рядом с которыми считал себя ничтожным человеком. Безответное увлечение Александрой Александровной Бакуниной доставило ему немало тяжелых переживаний. К этому прибавились напряженные отношения с Михаилом Бакуниным, которому показалось, что его любимая сестра Татьяна Александровна неравнодушна к Белинскому. Мучительные переживания молодого критика осложнялись тем, что, некрасивый, крайне застенчивый, неловкий в обращении с женщинами, он стал объектом насмешек Михаила Бакунина: насмешки в те часы, когда Бакунины собирались для чтения литературы на немецком языке, которого не знал Белинский; насмешки за столом над неловкостью критика; насмешки в период работы над статьей, где он пытался уяснить «идеи любви к женщине»…
Оценку своим переживаниям Белинский дал уже потом: «Но, несмотря на все, — эти три месяца <18>36 года, все до одного дня и часа, хотя они и были для меня адом, но и теперь от одного воспоминания о них я чувствую веяние рая». Впоследствии, в период «примирения с действительностью» под влиянием философии Г.-В.-Ф. Гегеля, Белинский все мучительные сомнения, пережитые им в Прямухине, объяснял с философских позиций как необходимый этап своего развития: «Самый важный период моего распадения и отвлеченности был во время моего пребывания в Прямухине, в 1836 году. Но это распадение и эта отвлеченность были ужасным злом и страшною мукою для меня только в настоящем, а в будущем они принесли благодатные плоды, заставив меня серьезно подумать и передумать обо всем, о чем я прежде думал только слегка, и стремиться дать моему образу мыслей логическую полноту и целость».
Пребывание в Прямухине было прервано получением известия о запрещении журнала «Телескоп», сотрудником которого был Белинский. Не желая подвергать хозяев возможным неприятностям, критик поторопился покинуть поместье. Так закончилось первое, самое длительное (в течение почти трех месяцев — со второй половины августа до начала ноября 1836 г.) пребывание Белинского в Прямухине. Несмотря на некоторые неприятности и напряженность, оно оставило самые хорошие воспоминания; об этих днях Белинский часто отзывался как о лучшем периоде своей жизни: «В иные минуты я чувствую какие-то сильные порывы пойти или поехать, или перескочить одним прыжком в Прямухино».
С 5 по 14 июля 1838 г. Белинский вновь гостит в Прямухине, поглощенный своими чувствами к Александре Бакуниной и не решающийся объясниться. Развязка наступает, когда Белинский узнает о начавшемся еще в Москве романе Александры Александровны Бакуниной с его приятелем, художественным критиком Василием Петровичем Боткиным. Белинский вновь восхищается красотой природы, а по возвращении пишет владельцу А. М. Бакунину: «Я видел Ваш дух во всем и везде, и в этом простом и прекрасном саду, с его аллеями, дорожками и лугами, его величественными огромными деревьями, его прозрачными бассейнами и ручьями, и в этой простой и прекрасной церкви — этом светлом храме, где душа радостно трепещет присутствием божества, и в тишине этого мирного сельского кладбища, с его поэтической полуразвалившеюся часовнею и унылыми елками, и во всем этом рае, который создала Ваша живая и возвышенная любовь к природе и который Вы назвали Прямухиным». В эти дни вместе с кружком прямухинской молодежи Белинский ездил в Торжок, гулял по его старинным улицам. И, очевидно, именно в эту поездку посетил в сельце Коноплино Старицкого уезда писателя И.И. Лажечникова, с которым познакомился раньше, еще в пору своей учебы в Чембаре Пензенской губернии.
Позднее Белинский поддерживал взаимоотношения с семьей Бакуниных, подружился с Николаем Бакуниным (братом М.А. Бакунина), переписывается с сестрами и много раз, по их приглашению, собирался навестить Прямухино, — но неотложные дела всегда заставляли откладывать поездку.
Последний визит критика в Прямухино состоялся в 1843 г. Он пробыл в Прямухине неделю, собирался еще раз заехать на обратном пути из Москвы, но необходимость срочного возвращения в редакцию журнала заставила его распрощаться со своими друзьями на почтовой станции в Торжке.
Пребывание в Прямухине, дружба с семейством Бакуниных сыграли большую роль в литературной деятельности великого русского критика. Михаил Бакунин был одним из философских наставников Белинского, его влияние долгое время налагало отпечаток на творчество критика.

Литература

Русские писатели и Тверской край: учебное пособие для студентов гуманитарных факультетов университетов / под ред. М.В. Строганова и И.А. Трифаженковой. — Тверь: ТвГУ, 2009. — С. 122—136.
Лажечников И. Заметки для биографии Белинского // В.Г. Белинский в воспоминаниях современников. — М.: Худож. литература, 1977. — С. 35—50.
Корнилов А.А. Молодые годы Михаила Бакунина. М.: М. и С. Сабашниковы, 1915. — 718 с.
Баранцев А.Д. Прямухинская гармония: из записок краеведа. — Калинин: Книжн. изд-во, 1962. — 78 с.
Соловьев Г.А. Эпизод с «робеспьеризмом» Белинского // Вопросы литературы. — 1986.— № 4. — С. 172—188.
Исаков В. Прямухинский заказник // Калининская правда. — 1984. — 12 января. — С. 3; 14 января. — С. 3.
Гинзбург Л. О психологической прозе. — Л.: Сов. писатель, 1971. — С. 33— 134.

Трифаженкова И. Белинский в Прямухине // Тверская Жизнь. - 2011. - 11 июня. - С. 7: фот.