ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

Аннино и Михнево

Понятие самодеятельной усадебной литературы в филологической науке практически не разработано. Типологически она близка к роду домашней литературы, которая являлась составным элементом быта культурной дворянской семьи. На наш взгляд, усадебной литературой можно называть совокупность произведений самых разнообразных, чаще всего автодокументальных жанров, не предназначенных для печати. Эти произведения, как правило, достаточно своеобразны и адресованы узкому кругу посвященных, способных адекватно реагировать на них. О «ситуативности» и о конкретной адресованности как об отличительных признаках домашней литературы справедливо пишет Т.Н. Головина¹.

Существуют определенные жанры, характерные именно для домашней, в том числе и усадебной литературы, - дневники, альбомы, семейные хроники. К домашней словесности относятся и рукописные журналы, интересные, прежде всего, тем, что они включают самые разнообразные жанры.

Материалы, хранящиеся в Государственном архиве Тверской области, а также в столичных архивах дают основание говорить об интенсивном обращении тверских дворян к автодокументальным жанрам: воспоминания княгини Кропоткиной «Щербово при бабушке Аграфене Петровне», воспоминания Квашниной-Самариной о праздновании Пасхи в усадьбе Суховарово, дневник А.Н. Трубникова и др.² Все эти документы на сегодняшний день обойдены вниманием исследователей. Тем не менее, использование «литературной “повседневности” для воссоздания ментального универсума человека»³, представляется перспективным направлением в изучении усадебной литературы, так как позволяет «вжиться» в усадебный быт, реконструировать его, лучше понять эпоху и усадьбу как феномен.

Разумеется, автодокументальные жанры характерны не только для усадебной литературы, их бытование гораздо шире. Литература воспоминаний, автобиографий, дневников, заметок, как справедливо замечает И. Савкина, становится еще в первой половине XIX в. «органической частью культурного быта, культурной моды и культурной привычки…»⁴. Эта тенденция сохранялась до начала XX в. Стремление к словесному самовыражению актуализируется в усадьбе, так как сама замкнутость усадебного бытия настраивала на глубокую рефлексию, на желание осмыслить свою жизнь, сохранить и аккумулировать информацию о своем роде, о своей семье, о себе самом. Популярность автодокументальных жанров в усадебной среде объясняется, на наш взгляд, тем, что именно эти жанры, «ускользающие от канонов и правил»⁵, дают авторам простор для творческого самовыражения.

Но творчество усадебных авторов не ограничивается только автодокументальными жанрами. Особый интерес, на наш взгляд, представляют рукописные усадебные журналы, которые аккумулируют в себе самые разнообразные литературные жанры.

В Государственном архиве Тверской области среди разрозненных бумаг из «Коллекции рукописных, печатных, иллюстративных материалов по истории Твери и Тверского края XVI - XX вв.» нами были обнаружены рукописные журналы, носящие название «Аннинская бабочка»⁶ и «Осколки нашего кружка»⁷. Эти документы не были атрибутированы ни с точки зрения владельца, ни с точки зрения места их создания. Однако в текстах есть топографические указания - названия сел, которые позволили нам установить, что эти села принадлежали разным ветвям семейства Трубниковых. Предположение о том, что рукописные журналы создавались в семье Трубниковых, подтвердилось при более подробном изучении текстов, в которых встречаются имена некоторых представителей этого рода.

Анализ подобного рода документов невозможен без знаний реалий, поэтому обратимся к некоторым моментам истории семьи.

Род Трубниковых известен в Тверской губернии с начала XVII в. Его представители владели несколькими поместьями в Бежецком и Тверских уездах. Нас будут интересовать две усадьбы - Михнево и Аннино, построенные в начале XIX в. на берегу реки Медведицы в Застолбской волости Тверского уезда (ныне Рамешковский район) всего в 2 км друг от друга. Усадьбы принадлежали двум родным братьям - Арсению Никаноровичу и Ивану Никаноровичу Трубниковым, которые, вероятно, стали хозяевами поместий в середине XIX в⁸.

У обоих братьев были большие семьи: шестеро детей у Арсения Никаноровича и семеро - у Ивана Никаноровича. Трубниковы слыли хорошими хозяевами и стремились обустроить усадьбы так, чтобы получать приличный доход. Братья совместно владели рыболовецким заводом, маслобойней, сыроваренным заводом, водяными мельницами, имели ферму на сто пятьдесят голов породистого крупного рогатого скота, держали табун породистых лошадей.

К сожалению, далеко не обо всех членах этой семьи мы располагаем достаточной информацией. Более обширные сведения существуют об А.Н. Трубникове, которому посвящено исследование С.Г. Куликовой⁹. Известно, что Арсений Никанорович Трубников родился в 1821 г., но дата его смерти не установлена. Он был инженером-подполковником, редким для своего времени специалистом по железнодорожному строительству, кроме того, Трубников являлся активным деятелем Тверского губернского земского собрания.

Трубников был рачительным и требовательным хозяином, очень серьезно относившимся к своим обязанностям. Он расширил усадебный комплекс в Михневе, разбил регулярный липовый парк, устроил на ручье систему каскадных прудов. Трубников считал, что для того, чтобы имение приносило хороший доход, необходимо традиционно вести хозяйство, соблюдать закон, доходчиво объяснять каждому занятому в управлении его обязанности, искоренять пьянство и злоупотребления. Он старался улучшать быт своих крестьян и способствовал их просвещению, для чего построил в имении школу, в которой обучались крестьянские мальчики. Взрослых крестьян он направлял в практическую школу земледелия И.А. Решетникова в село Марьино под Москвой.

Известно также, что Арсений Трубников писал проповеди и очерки на религиозные темы. Один из его религиозно-философских очерков под названием «Мой новейший завет» сохранился в Государственном архиве Тверской области¹⁰. В нем автор высказывал мнение, что атеистов не бывает, так как люди, говорящие, что они не признают существование Бога, отвергают не Бога, а ту субстанцию, которую принято обозначать этим именем. Смысл христианской религии, по мнению Трубникова, состоит в любви к Богу и к ближнему. Трубников пытается дать свое определение понятию Бог: «прежде всего он сам (Бог – И. М.) и плюс к этому вся вселенная, все материальное и все отмеченное, то есть идейное, все, что только я знаю, чего не знаю, что познать могу и чего не в силах познать, но познать стремлюсь. То есть Бог это все в абсолютнейшем и обширнейшем смысле слова, а человек – его ничтожнейшая частица»¹¹. Бог - творец, значит и человек, созданный по его образу и подобию, должен творить, то есть воплощать свои идеи, что возможно только путем жертв и страданий, - такова была практическая философия А. Трубникова.

Экскурс в семейную историю Трубниковых дает представление о той атмосфере, в которой выросли следующие ее поколения, имевшие самое непосредственное отношение к журналам.

Журналы Трубниковых, хранящиеся в Государственном архиве Тверской области, дают возможность говорить о двух типах рукописных усадебных журналов.

Аннинская бабочка (1867)

Первый тип, к которому мы относим журнал «Аннинская бабочка», восходит, на наш взгляд, к письменным семейным традициям. И.А. Разумова, исследующая письменные традиции современной семьи, вводит термин «семейная письменность», под которой она понимает «всю совокупность функционирующих в частном быту текстов, преимущественно рукописных, имеющих различную жанровую принадлежность и многообразные “материальные” воплощения». Исследовательница считает, что ограниченность пространства их бытования связана «с признанием их “неинтересными” для сторонних читателей, а также с осознанием “непрофессиональности”, которая отождествляется с литературным несовершенством»¹². Все сказанное в полной мере можно отнести к журналу «Аннинская бабочка», который «выходил» в сельце Аннино, принадлежавшем Ивану Никоноровичу Трубникову.

Этот журнал, несомненно, можно отнести к разряду семейных документов. На его интимный характер указывает подзаголовок - «журнал для нежных сердец»¹³. Выходил журнал не регулярно, а только тогда, «когда вздумается автору», и главной его задачей было смешить текстами и рисунками того конкретного адресата, к которому он был обращен. В Государственном архиве Тверской области сохранилось пять номеров за 1867 г. - 2, 4, 5, 9 и 10.

Создателем журнала являлся один человек, который именует себя редактором, он же является и автором текстов. Предназначался журнал для всех домашних, но, прежде всего, для девушки, к которой автор явно неравнодушен. Это следует в том числе и из того, что цена журнала сначала определялась поцелуем за номер, но потом, по требованию адресата, который посчитал это «слишком обыкновенным», она снижается до «трех улыбок розовых губ»¹⁴.

«Цензор» журнала – Лида, она же Скромная девица, является адресатом и главной героиней большинства сюжетов. Как нам удалось установить, в селе Аннино приблизительно в это время жила Лидия Ивановна Трубникова – дочь Ивана Никоноровича, вероятно, о ней и идет речь¹⁵. Адресат – еще очень молодая девушка, она совсем недавно, «как бабочка из червячка», превратилась из Скромной девицы в Необыкновенную барышню¹⁶. Имя поклонника установить не удалось, оно не упоминается ни в одном из текстов. Себя он именует по-разному - Прямым Пробором или Красной Рубахой. В этих псевдонимах выделяются два внешних признака, характерных для человека «неблагородного» сословия. Они как будто призваны подчеркнуть, что автор принадлежит к иной, чем адресат, социальной среде. Однако совершенно очевидно, что автор и адресат – люди одного круга, и дело здесь совсем не в социальных различиях. Автор, как явствует из текстов, слишком свободно обращается к Скромной девице, позволяет себе подтрунивать над ней и общается на равных. На наш взгляд, автор выбирает подобные псевдонимы для того, чтобы подчеркнуть свое зависимое положение влюбленного: она госпожа - он слуга.

Первоначально журнал носил название «Сорока» - так назывался несохранившийся первый номер журнала. Однако это название, явно олицетворявшее адресата, не понравилось Скромной девице, поэтому в следующем номере автор дает журналу другое, более благозвучное и возвышающее адресата название – «Аннинская бабочка».

Немногочисленные тексты, помещенные в журнале, носят комический характер. Они очень специфичны, ситуативны и, чтобы понять их содержание, необходимо хорошо знать все обстоятельства жизни обитателей усадьбы и их соседей, что для нас не представляется возможным. В жанровом отношении в журнале преобладают стихотворения «на случай», шутливые панегирики, бытовые сценки, анекдоты, шутки, пожелания и другие не поддающиеся жанровому определению виды словесности. По объему все они невелики, а их содержание составляют всевозможные мелочи жизни. Тематически все тексты можно разделить на три группы, которые сменяют друг друга в хронологическом порядке.

Преобладающим жанром в первых номерах журнала, описывающих каждодневную домашнюю жизнь героини, являются шутки: автор постоянно подтрунивает над своим адресатом. Он, например, пишет, что Необыкновенная барышня, в которую превратилась Скромная девица, имеет такой аппетит, что съедает целый крендель в 5 фунтов¹⁷. Одна их карикатур изображает Скромную девицу, тонущую в пруду. Подпись под ней гласит, что она, не сумев обратить на себя внимание офицера с большими шпорами, пришла в отчаяние и бросилась в воду, но, к счастью, некие молодые люди принесли ей в дар свои пронзенные стрелой сердца, что и спасло ее¹⁸.

Самый большой корпус текстов связан с темой отъезда героини в Париж в августе 1867 г. на выставку-ярмарку. Эта поездка освещается подробно и всесторонне, судя по всему, автор скучает в отсутствие адресата и готовит к ее приезду новый номер журнала. Среди текстов этой поры в жанровом отношении также преобладают шутки. Основная масса рисунков с подписями касается предполагаемых успехов Скромной девицы: накануне отъезда, как пишет автор, ей снится сон, о том, что «ей покоряются все мужчины»¹⁹. По мнению влюбленного автора, это неизбежно должно случиться, и он моделирует парижские события. Приведем две подписи к рисункам: «Скромная девица гуляет в Булонском лесу, окруженная почетной стражей»²⁰; «На парижской выставке, на ложе из легких облаков, омрачив луну и звезды, Скромная девица поражает всю Европу»²¹. В это же время появляются на страницах журнала и пародийные панегирики.

С темой отъезда героини связан единственный серьезный текст в «Аннинской бабочке» - стихотворение «Не забывай меня», имеющее подзаголовок «Посвящается той, которая произнесла эту фразу, прощаясь со мной». Для примера процитируем первую строфу:

Роскошной жизнию природа
Повсюду блещет вкруг меня,
Повсюду жизнь, везде свобода,
Но нет покоя для меня.
Твой образ чудный предо мною,
Везде со мной он и всегда.
И жизнью райской, неземною
Твои лишь слышатся слова:
«Не забывай меня!»²²

О художественных достоинствах текста говорить не приходится, но, тем не менее, это стихотворение выпадает из общего ряда комических текстов и отличается от остальных своим лирическим характером.

Еще одна тематическая группа текстов – статьи, посвященные не самой Скромной Девице, а ее окружению: соседям, знакомым, родным. Приходится сожалеть о том, что сейчас практически невозможно установить, какое конкретное лицо стоит за тем или иным персонажем, кто является реальным героем анекдотов. К этой группе текстов относится, например, раздел иллюстраций к пословицам. Так, на рисунке, иллюстрирующем пословицу: «Мягко стелет, да жестко спать», изображены супруги в домашней обстановке. Подпись под рисунком гласит:

«Ж: Mon cher! Вот я тебе достала билет в кресла, сегодня идет ‘Bella Hellene’

М: Ты забыла, сегодня у нас князь Голубцовский, как же можно?

Ж: Не только можно, но и должно. Ты и без того все хандришь, а он еще навеет на тебя скуку. <...> Поезжай! Поезжай! Пожалей меня <...> не весело видеть, как ты расстраиваешь себя этой сидячей работой. Развеселись немножко!»²³

Так автор стремится показать, что жена, прикрываясь заботами о настроении и здоровье мужа, сама предполагает остаться с князем наедине.

К сожалению, этот журнал плохо сохранился, да и сохранился он, по сути дела, случайно. Как пишет Л.А. Быкова, в 1921 г. Тверской губернский комитет научных библиотек командировал в бывшее имение Аннино историка, профессора А.М. Большакова, который на чердаке господского дома обнаружил остатки библиотеки и архивов. Профессор счел необходимым изъять только самое ценное, в число спасенных бумаг попал и журнал «Аннинская бабочка». Невывезенные документы вскоре были утрачены²⁴.

Осколки нашего кружка (1890)

Журнал «Осколки нашего кружка», как это явствует из самого названия, продолжал традиции салонов и кружков. В разное время такие объединения выполняли разные функции - от литературных до сугубо политических. Их изучением занимались М. Аронсон, С. Рейсер, Ю.М. Лотман, В.Э. Вацуро и др.²⁵ Многие объединения имели свой печатный орган. Например, кружок студентов Московского университета, возглавляемый М.М. Херасковым, выпускал журналы «Полезное увеселение» и «Свободные часы», а затем «Вечера»²⁶. Позже кружки группировались вокруг изданий, пропагандирующих определенные эстетические или политические взгляды. Усадебный журнал «Осколки нашего кружка» объединял авторов близких по своему местоположению и создавал возможность для широкого обмена литературными, а чаще внелитературными идеями.

«Осколки нашего кружка» были сознательно ориентирован на традиционную форму журнала с большим количеством авторов и читателей. Каждый номер выходил в объеме тетради от 12 до 14 листов. В архиве сохранились четыре журнала за 1890 г., но, по всей видимости, этим издание не ограничилось. Отсутствие окончания некоторых статей в известных нам номерах позволяет предполагать, что журнал имел продолжение.

С момента издания журнала «Аннинская бабочка» прошло более двадцати лет, за это время сменилось еще одно поколение семьи Трубниковых. Редакцию журнала «Осколки нашего кружка» составляли три сестры Трубниковы, нам известны имена только двух – Елизавета Арсеньевна и Лидия Арсеньевна. Помогал им брат – Никанор Арсеньевич.

Из названия становится понятно, что ранее существовал другой журнал - «Наш кружок», но, как явствует из текстов, предыдущая редакция слишком погналась за модой, и журнал «перестал быть отражением того общества, которое его читает и пишет», к тому же в кружок попали случайные люди, не разделявшие идей основной массы²⁷. Многие заинтересованные лица были недовольны закрытием журнала, поэтому сестры Трубниковы решили возобновить издание и постараться не совершать тех ошибок, которые повлекли за собой закрытие журнала-предшественника.

Работа редакции строилась таким образом, чтобы авторы имели возможность сохранить свое инкогнито. Сначала из окрестных поместий присылались материалы самых разнообразных жанров, как правило, подписанные псевдонимами. Затем редакторы переписывали материалы, и в заранее назначенный день в усадьбе Михнево собирался своеобразный литературный салон, журнал передавался из рук в руки, и каждый гость вслух читал ту статью, которая попала ему по очереди. После этого происходило обсуждение публикаций.

Зачем же выходил журнал? Какие цели и задачи ставила перед собой редакция? Как становится понятно из контекста, главная причина издания – желание поделиться своими мыслями. Авторы единодушно считали, что, живя большую часть года в глуши, можно одичать, разучиться думать, стать скрытными и необщительными, если не сверять ход своих мыслей с ходом мыслей других людей. Такой взаимообмен необходим для самопроверки: «…без этого обмена нет движения мысли, нет прогресса и неминуем застой»²⁸. Для того чтобы не допустить деградации и застоя, и создается журнал, дававший возможность говорить откровенно, но в то же время не называя собственного имени. Это способствовало созданию особой атмосферы, сближавшей членов кружка, который включал представителей обоих полов, что придавало дополнительный интерес изданию.

Кто же были люди, писавшие и читавшие журнал «Осколки нашего кружка»? Мы отчасти можем установить это по опубликованным в первом номере журнала тринадцати акростихам, посвященным всем лицам мужского пола. Акростих имеет общий подзаголовок «Наша кавалерия», где слово «кавалерия» является производным от «кавалер»²⁹. Вот фамилии этих кавалеров (имена их в основном неизвестны): И.И. Трубников, Сергеев, В.И. Михайлов, Кастальские, Сидоренко, Зверьков, Решеткин, Селигеров, Буев, А.К. Литвицкий, Поярков, Семенов, Боков. К сожалению, нам удалось обнаружить сведения не обо всех «кавалерах». Мы располагаем информацией лишь о некоторых из них. В частности, Трубников, неоднократно упоминающийся в журнале, - это, вероятно, кузен редакторов, Иван Иванович, помещик из сельца Аннино. Основываясь на акростихах, можно сказать о характерах и внешности некоторых членов кружка: Михайлов – честолюбивый офицер, не лишенный воображения; Трубников - очень худой и довольно противоречивый молодой человек; Корвин-Литвицкий - непоседа, пользующийся успехом у женщин, но склонный играть в чувства³⁰; Сидоренко, видимо, очень молод и безнадежно влюблен в одну из дам; Селигеров - острый на язык шутник, но, тем не менее, достаточно робок в глубине души. Труднее с представительницами прекрасного пола. Имя одной из них - Анна Леопольдовна Кегель - известно, так как есть посвященное ей стихотворение³¹. В третьем номере журнала пять стихотворений посвящены издательницам, но имена в них не названы, они содержат только информацию о характерах девушек³².

Под своим именем в журнале выступает лишь одна из авторов – Елизавета Николаевна Карякина, семье которой принадлежало поместье Игуменка Городенской волости Тверского уезда³³. Карякина писала довольно посредственные стихи, но они, тем не менее, выделяются из общей массы текстов. Читателям эти стихи очень нравились, несмотря на штампы и несуразности. Так, после знакомства с поэмой «Самсон» среди читателей даже возникла дискуссия, сама ли дама написала стихи или позаимствовала их из какого-то столичного издания. Редакция вынуждена была выступить со статьей, где в доказательство подлинности авторства была приведена выдержка из личного письма Карякиной: «…я начинаю с того, что всего более меня поддело в твоем письме. Неужели мой «Самсон» был в печати?!! Дело в том, что будучи еще на курсах, я передала его Вейнбергу, прося его напечатать это стихотворение, не называя автора, а потом я до того робела за исход, что не могла решиться спросить Вейнберга об участи «Самсона» и до сих пор находилась в полной неизвестности. Неужели оно заслужило быть напечатанным? Узнай, пожалуйста, когда и где оно было напечатано? Это меня так страшно обрадовало…»³⁴. Для примера, чтобы можно было судить об уровне стихов, приведу несколько строф из поэмы Карякиной «Самсон», написанной на библейский сюжет:

В серебряном блеске луны молодой
Спит сладко усталая Газа.
В природе все тихо, все дышит весной,
Порою любви и экстаза.
Усталый домой возвращался Самсон
В душистой тени апельсина.
В мечтанья младою душой погружен,
Он шаг замедлял исполина³⁵.

Как мы уже упоминали, остальные стихи были еще более несовершенными, а их авторы обладали более чем скромными литературными способностями. Тем не менее, самодеятельные критики «Осколков…», разбирая даже самые несовершенные стихи, отдают должное их искренности и непосредственности.

Кроме стихов, в журнале помещались и сочинения прозаических жанров: фельетоны, рассказы, притчи, критические заметки, очерки и др. Проблематика этих произведений разнообразна, что было связано с соблюдением принципа, декларированного в начале издания: журнал должен быть правдивым зеркалом, отражающим интересы всех членов кружка³⁶, поэтому в «Осколках» затрагиваются и до смешного узкие вопросы и глобальные, вечные проблемы. Каждый из авторов старался поднять какую-нибудь новую, животрепещущую тему и вызвать дискуссию. Так, в одной статье всерьез и подробно обсуждается возмутивший автора совет, данный ей одним из гостей, когда она мучилась от зубной боли, - просто перетерпеть эту боль в течение нескольких недель³⁷. Но большинство публикаций поднимают серьезные нравственно-религиозные, просветительские и даже политические вопросы.

По своей проблематике из общего корпуса текстов выделяется рассказ Смирнова «Попадья»³⁸. Обращение автора к образу женщины-преступницы, возможно, было продиктовано актуализацией этой темы в русском общественном сознании второй половины XIX в. Главная героиня рассказа показана как страстная натура, не умеющая смирять свои порывы, потому она совершает преступление. Первая часть рассказа, приведенная нами в Приложении 5, отчасти дает представление об этом произведении. Но основные события разворачиваются во второй части, сюжетная схема которой такова: Григорий Саввич, подробно описанный в первой части рассказа, едет к своему барину в Петербург, чтобы отвезти ему оброк. Путь не близок, и на ночлег старик останавливается у своего дальнего родственника – деревенского священника. Жена священника, узнав о том, что их гость везет огромную по ее понятиям сумму денег, не может побороть искушения, убивает старика и забирает деньги. Ее малолетняя дочь становится свидетельницей преступления, и мать, боясь разоблачения, убивает и ее – сжигает в печи. После этого она начинает мучиться раскаянием и бежит в церковь, чтобы публично покаяться во время литургии, которую служит ее муж. Прежде всего, удивляет контраст в построении первой и второй части. Первая часть вся целиком состоит из подробнейших описаний, вторая представляет собой почти непрерывное действие. Это не позволяет автору психологически мотивировать поступки героини, к чему он явно стремится, его рассказ получился скомканным и малоубедительным.

Художественный уровень материалов журнала в целом невысок, однако некоторые тексты вполне заслуживают внимания. Это относится, например, к фельетону «Обзор зимнего сезона» с подзаголовком «Письмо городской маменьки к провинциальным», где речь идет о невероятном подорожании женихов³⁹. Кратко остановимся на его содержании. Столичная Маменька приводит в письме рекомендации, которые могут помочь провинциальным маменькам «сбывать живой товар». Автор фельетона иронизирует над житейскими представлениями столичных и провинциальных обывателей: для того чтобы выйти замуж, не следует быть слишком образованной; престижно «обожать цыган, красный цвет, военных, винт и танцы» - иначе можно прослыть черствым существом; самое главное – не иметь убеждений, не прослыть скромницей, не посвящать себя изучению искусства и не читать Золя. Любить и влюбляться не модно, но целоваться с военными «весьма позволительно».

В 1860 г. Н.В. Успенский опубликовал в журнале «Современник» сатирический рассказ «Деревенская газета». «Ведь, господа, согласитесь, так жить в деревне, как мы живем, - ей-богу, мочи нет! Надо же чем-нибудь заняться…»⁴⁰ - предлагает один из героев рассказа - инициатор создания деревенской газеты Галкин. Газета, описанная в рассказе, скоро была прекращена, так как она сразу поссорила читателей и авторов. Журнал «Осколки нашего кружка», несомненно, вызывает аналогию с описанной Успенским ситуацией. Это касается как отношения к задачам издания, так и уровня материалов. Но осмысляя феномен домашней литературы, мы пытаемся взглянуть на нее с другой стороны - уяснить ее самоценность, которую традиционным путем, обсуждением художественных особенностей не почувствуешь. Важно отметить, что вокруг усадебных журналов/газет формировалось особое коммуникативное поле, в условиях которого облегчался контакт между людьми, и создавалось пространство для диалога. Журналы давали возможность авторам выразить личные эстетические пристрастия, этические и нравственные представления и становились способом творческой и эмоциональной самореализации.

И.В. Миронова