С началом войны он вступил добровольцем в истребительный батальон Пролетарского района Москвы, нес караульную службу на важных объектах столицы. Немного позже Сорин вошел в состав вновь сформированной 158-й стрелковой дивизии, которая в феврале 1942 года перебазировалась на Калининский фронт. 200 километров прошли маршем на лыжах по заснеженным дорогам к селу Холмец в Оленинском районе. Село в соответствии с названием было расположено на высоченном холме над рекой Тудовкой. Посередине церковь, на ней немецкий наблюдательный пункт и пулеметчик. Несколько дней подряд в тяжелых боях батальон пытался взять Холмец лобовыми атаками, но так весь и полег под пулеметным огнем и бомбежками. Погибшие друзья-однополчане – работники московских заводов ЗИЛ, «Динамо», имени Войкова. Села Холмец и Молодой Туд, деревни Гусево, Тархово и Урдом - места жестоких боев в Оленинском районе Калининской области.
Находясь в танковом десанте у деревень Урдом и Зайцево, Семен Григорьевич был тяжело контужен и четыре месяца пролежал в госпитале. После госпиталя увечный, с укороченной ногой, Сорин служил в конно-санитарной роте, а затем был старшиной армейского автомобильного батальона. Об окончании войны узнал в немецком городе Штеттине. Среди боевых наград – орден Отечественной войны I степени, медали «За отвагу» и «За боевые заслуги».
 Уже через много лет после войны, летом 1959 года, он писал жене Ларисе: «Где я был? На поезде доехал до станции Мостовая, оттуда на огромном грузовике-лесовозе добрался до Холмеца. 17 лет хотел я там побывать и, когда подъезжал, думал, помру от инфаркта. Но, как видишь, не помер. В этой деревне уже поставлен памятник солдатам нашей дивизии: боец со склоненным знаменем и каской в руке. Ошеломляющим было то, что на памятнике я увидел портрет моего приятеля – Бориса Михайлова. С ним я работал на автозаводе, а потом служил в одной роте. Я даже почувствовал неловкость, что стою у памятника, а не лежу под ним вместе с остальными. Я же говорил тебе, что у меня гипертрофированное чувство товарищества... Потом я поехал в деревню Зайцево, за которую воевал и из которой выводил гражданское население. Эта деревня была начисто сожжена, а нынче выстроена заново. Ее еще нет на картах».
После окончания Литературного института им. Горького в 1951 г., Семен Сорин стал профессиональным литератором, автором многих поэтических сборников и переводчиком поэзии с языка народов СССР. Поэт часто приезжал в село Холмец, в последний раз — в 1992 году, встречался со старожилами и школьниками, писал о них, многое сделал для того, чтобы увековечить подвиг своих друзей. Бои западнее Ржева, великое мужество его однополчан, мертвых и живых, навсегда врезались в его сердце.
 В изданной в 2010 году неоконченной повести Семена Сорина «С бугра на бугор» есть такие строки: «Здесь, в Калининской области, вся война такая: бьемся, бьемся, продвижение с гулькин нос, а когда возьмем, наконец, деревню, так в ней ни одной целой избы – одни головешки. Словом, мы взяли населенный пункт, продвинулись еще метров на пятьсот, но главной задачи – перерезать большак – не выполнили: выдохлись. Окопавшись в снегу, стреляли по невидимым немцам, а позади нас полыхала деревня, обваливались крыши, пламя упиралось в небо».

Когда умру, окончу путь солдатский,
Сломаюсь, как клинок, не заржавев,
Хочу лежать в большой могиле братской
Однополчан, сражавшихся за Ржев.

Хочу лежать я на бугре зеленом,
Где ветер жжет и одуванчик желт,
Где каменный , со знаменем склоненным
Солдат покой солдатский бережет.

Клянется вам, московские герои,
Зажившийся московский старожил:
Невыносимо горько мне порою,
Что я друзей настолько пережил.

Клянется он: как время б ни гремело,
Не пожалеть за правду головы,
А смерть нагрянет — пасть за то же дело,
За ту же землю, что спасали вы.

Мы были близки и остались близки,
Когда ж настанет время похорон,
Да будет местом и моей прописки
Село Холмец, Оленинский район.

Под вьюгами, под сенью ливней летних
Мы братства своего не предадим,
И может, я среди двадцатилетних
Пред вечностью предстану молодым.

Я тяготение земное
Под Ржевом преодолевал,
Когда с винтовкою одною
Навстречу ста смертям вставал.
Я невесомость знаю тоже:
Она приходит на бегу,
Когда в руках приклад и ложе,
А штык забит в живот врагу.
Под рёв эрэсов, гул моторов
Познать нам первым выпал срок
Стальные ливни метеоров,
Космическую пыль дорог.
И пусть за грохотом сражений
Не слышалась оркестров медь —
Мы с высоты своих свершений
Смогли всю землю оглядеть
С крутого бруствера окопа
Нам было видно каждый миг
Тебя, грядущая Европа,
Твой, африканец, материк.
Мечтой планету облетая,
Мы видели сквозь кровь и пот
Мальчишек Гжатска и Алтая
И всех, кто им вослед идет,
Мы тяготение земное
Одолевать учили их
И видеть мир,
Такой ценою
Добытый на полях земных.

Ты пройди по стране — в каждом доме
Либо в красном углу,
Либо в старом семейном альбоме
Ты увидишь портреты хозяев
В пилотках
И в касках,
Ты увидишь мужчин в гимнастерках солдатских.
Кто под Нарвой и Псковом,
А кто на  Хасане сражался,
Кто увидел победу,
А кто не дожил, не дождался,
Кто убит подо Ржевом, а может под Старою Руссой,
А кто служит сегодня,
Еще молодой и безусый.
Все они, эти люди, что с разных глядят фотографий, -
Это наши отцы, это — мы,
Это — сплав боевых биографий,
Это — артподготовка и дым вдоль всего горизонта,
Это — щеки колючие
Парней, вернувшихся с фронта,
Это — грохот салютов
И вдовьи рыданья о милых,
Это — слава живых
И оставшихся в братских могилах,
Это — армия наша, что из году нам роднее,
Это наше родство — неразрывное, кровное — с нею!

Явился я на белый свет -
Навек родительская тайна,
И до нее мне дела нет.

Зато могу судьбой везучей
Похвастать в жизни остальной:
В любой беде счастливый случай,
Как ангел, реял надо мной.

Частенько в детстве слышал фразу:
«Сломаешь шею, лоботряс...»
Но шею не сломал ни разу,
А мог бы, мог бы столько раз!

Дивлюсь, как мне на полдороге
К испепеленному Торжку
Не оторвало руки-ноги
И в каску вдетую башку.

Я и стишок случайно, кстати,
Состряпал, перышком скрипя,
Когда, глухонемой, в санбате
Реанимировал себя.

Я полземли в огне измерил,
Где случаи вели игру,
Но лишь придя с войны поверил,
Что я когда-нибудь умру.

Сорин С.Г. Поле чести: стихотворения, поэмы. - М.: Сов. Писатель, 1987. - 272 с.
Андреева С. Герои не умирают // Литературная газета. - 2010. - 27 октября (№ 42-43).
Воробьев В.М. Оставшийся душой под Холмецом // Тверская Жизнь. - 2011. - 12 ноября. - С. 7.